— Если верить фольклору, отметины исчезают, — неожиданносказал Мэтт. — Когда жертва умирает, отметины исчезают.

— Я знаю, — отозвался Бен. Это он помнил и по «Дракуле»Стокера, и по хаммеровским фильмам, где играл Кристофер Ли.

— Мы должны проткнуть ему сердце осиновым колом.

— Подумайте-ка хорошенько, — сказал Бен, отхлебывая кофе. —Коронерскому суду объяснить это будет чертовски трудно. За осквернение трупа выотправитесь в лучшем случае в тюрьму. А скорее, в дурдом.

— По-вашему, я сумасшедший? — спокойно спросил Мэтт.

— Нет, — сказал Бен без какого-либо заметного колебания.

— Вы мне верите насчет отметин?

— Не знаю. Наверное, должен. Зачем вам обманывать меня? Невижу в этом для вас никакого проку. Вот если бы вы убили его, вы бы лгали.По-моему, так.

— Предположим, так оно и было, — сказал Мэтт, наблюдая заБеном.

— Против этого говорят три вещи. Первое: ваши мотивы.Простите меня, Мэтт, но для классических — ревности или денег — вы простослишком стары. Второе, как вы это сделали? Если отравили, Майк, должно быть,расстался с жизнью очень легко — выглядит он достаточно умиротворенно, вневсяких сомнений. Что сразу же исключает почти все обычные яды.

— И третий ваш резон?

— Ни один убийца, находясь в здравом уме, не выдумает длясокрытия преступления такую историю, как ваша. Это было бы безумием.

— Мы все время возвращаемся к моему психическому здоровью, —заметил Мэтт. Он вздохнул. — Так я и знал.

— Я не считаю вас сумасшедшим, — сказал Бен, делая ударениена первом слове. — Вы кажетесь достаточно рассудительным.

— Но вы ведь не врач, правда? —спросил Мэтт. — А сумасшедшиминогда отлично удается прикидываться нормальными.

Бен согласился.

— К чему же мы таким образом приходим?

— Все к тому же.

— Нет. Ни один из нас не может себе это позволить, потомучто наверху — мертвец, и очень скоро придется объяснять, откуда он там взялся.Констеблю захочется узнать, что случилось. Медицинскому эксперту тоже. Шерифуокруга тоже. Мэтт, может ли быть, что Майк Райерсон всю неделю болел чем-товирусным и случайно приказал долго жить у вас дома?

В первый раз с тех пор, как они спустились вниз, Мэттвыказал волнение.

— Бен, я же рассказывал вам, что он сказал! Я видел отметиныу него на шее! И слышал, как он приглашал кого-то в мой дом! А потом услышал…Господи, я услышал смех! — Взгляд Мэтта опять стал странно бессмысленным.

— Ну, хорошо, — сказал Бен.

Он поднялся и пошел к окну, стараясь привести мысли впорядок. Думалось ему не слишком хорошо. Как он и говорил Сьюзан, ситуация,похоже, нашла способ выйти из-под контроля.

Он смотрел в сторону дома Марстена.

— Мэтт, вы понимаете, что будет, если вы пророните хотьсловечко о том, что наговорили мне?

Мэтт не отвечал.

— Завидев вас на улице, люди за вашей спиной станут крутитьпальцем у виска. Малышня кинется доставать восковые хэллоуиновские клыки, чтобывыскочить на вас из своей живой изгороди с криком «Бу-у!» Кто-нибудь придумаетстишок вроде «Раз, два, три, четыре, пять, кровь твою иду сосать!»Старшеклассники подхватят, и он будет звучать вам вслед в школьных коридорах.Коллеги начнут награждать вас странными взглядами. Не исключены анонимныезвонки от людей, притворяющихся Дэнни Гликом или Майком Райерсоном. Они превратятвашу жизнь в кошмар. И за полгода выживут вас из города.

— Нет. Они меня знают.

Бен отвернулся от окна.

— Что они знают? Что старый чудак живет бобылем наТэггарт-Стрим-роуд. Сам факт, что вы неженаты, может заставить город поверить,будто у вас не все дома. А как я смогу вас поддержать? Тело я видел — но итолько. Даже если бы я видел что-то еще, они бы просто сказали: он посторонний.Может быть, даже стали бы рассказывать друг дружке, что мы с вами — парочкапедерастов, отсюда и все наши заскоки.

Мэтт не сводил с него глаз, в которых медленно разгоралсяужас.

— Одно словечко, Мэтт. Этого хватит, чтобы в Салимовом Уделевы стали конченым человеком.

— Стало быть, ничего не поделаешь.

— Нет. У вас есть определенная теория относительно того, кто— или что — убило Майка Райерсона. Я считаю, что теорию относительно несложноподтвердить или опровергнуть. Я сел черт знает в какую лужу. Не могу поверить,что вы не в своем уме. Поверить, что Дэнни Глик вернулся с того света и неделюпил кровь Майка Райерсона, а потом убил его, я тоже не могу. Но подвергну идеюпроверке. А вам придется помогать.

— Как?

— Позвоните своему врачу — его фамилия, кажется, Коди? Потомпозвоните Паркинсу Джиллеспи. Пусть дела примет машина. Свою историю расскажететак, словно ночью не слышали ровным счетом ничего. Вы поехали к Деллу, подселик Майку. Он сказал, что с прошлого воскресенья чувствует себя нездоровым. Выпригласили его к себе. Сегодня утром около половины четвертого вы пошлипосмотреть, как он, не смогли разбудить и позвонили мне.

— И все?

— Да. Будете говорить с Коди, даже не упоминайте, что Майкумер.

— Не умер…

— Господи, откуда нам знать, так это или нет? — взорвалсяБен. — Вы щупали пульс и не сумели найти, я пытался уловить дыхание — и несмог. Приди мне в голову, что кто-то решит на таком основании зарыть меня вмогилу, я бы забегал, как наскипидаренный, черт подери. Особенно, если бывыглядел так, как он.

— Это тревожит вас не меньше моего, а?

— Да, тревожит, — признался Бен. — Он, черт бы его драл,похож на восковую фигуру.

— Ну, хорошо, — сказал Мэтт. — Вы говорите разумно…Насколько это возможно при таких обстоятельствах. В конце концов, я, наверное,говорил совершенно безумные вещи.

Бен начал было возражать, но Мэтт отмахнулся.

— Но предположим… только предположим… что мое первоеподозрение верно. Положа руку на сердце, хотите вы, чтобы существовала хотьсамая отдаленная возможность такого рода? Возможность того, что Майк может…вернуться?

— Я же сказал, эту теорию достаточно легко и подтвердить, иопровергнуть. И тревожит меня совсем другое.

— Что же?

— Минуточку. Начнем сначала. И доказательство, иопровержение должно быть не более, чем упражнением в логике — исключениемвозможностей. Возможность первая: Майк умер от болезни, вызванной вирусом иличем-то подобным. Как подтвердить это или исключить? Мэтт пожал плечами.